не падать раньше выстрела
К Любе приходят по вечерам духи ее парней.
Они говорят всегда о Любви, а значит всегда — о ней.
Любе семнадцать, ее порыв — молод, а значит прав.
И утром она ползет в институт спокойная, как удав.
К Нине приходят каждую ночь цветы у ее крыльца.
Они говорят, что скоро весна, ее нельзя отрицать,
Что пчелы звенят, как колокола, а ветер — как саксофон,
А то, что сейчас за окном ноябрь, то это вообще фигня.
К Васе приходит раз в сорок дней какой-то невнятный дед,
Старые фото чужих людей торчат в его бороде.
До Васи докапываются ночью с упорством, достойным Шлимана,
И утром Вася точит топор и шепчет в пространство "шли бы вы"...
А Зое семьдесят восемь стукнуло в прошлом месяце,
Но цифра помнится плохо, с паспортом надо свериться.
Зато запомнилось все, что было в другом году.
И Зоя ждет по ночам, как будто за ней придут.
А я не жду ничего и ночью не сплю, так вышло.
И все, кто мог навестить меня, таких выкрутасов выше.
Ночной Петербург мигает огнями, очень похож на тир,
И я выбираю, к кому мне теперь идти.
Знаменосец Ира
Они говорят всегда о Любви, а значит всегда — о ней.
Любе семнадцать, ее порыв — молод, а значит прав.
И утром она ползет в институт спокойная, как удав.
К Нине приходят каждую ночь цветы у ее крыльца.
Они говорят, что скоро весна, ее нельзя отрицать,
Что пчелы звенят, как колокола, а ветер — как саксофон,
А то, что сейчас за окном ноябрь, то это вообще фигня.
К Васе приходит раз в сорок дней какой-то невнятный дед,
Старые фото чужих людей торчат в его бороде.
До Васи докапываются ночью с упорством, достойным Шлимана,
И утром Вася точит топор и шепчет в пространство "шли бы вы"...
А Зое семьдесят восемь стукнуло в прошлом месяце,
Но цифра помнится плохо, с паспортом надо свериться.
Зато запомнилось все, что было в другом году.
И Зоя ждет по ночам, как будто за ней придут.
А я не жду ничего и ночью не сплю, так вышло.
И все, кто мог навестить меня, таких выкрутасов выше.
Ночной Петербург мигает огнями, очень похож на тир,
И я выбираю, к кому мне теперь идти.
Знаменосец Ира